1.Ваша первая ассоциация с именем Николая Некрасова?
Отдаленная песня, звучащая откуда-то из глубины, из девятнадцатого века, но песня, которая постоянно присутствует.
2. Как относились Вы к Некрасову в детстве? Как относились Вы к Некрасову в юности? (Вопрос из некрасовской анкеты Корнея Чуковского 1919 года.)
В детстве как к чему-то непреложному, что выучивалось легко (одна из первых его вещей — в пять лет — «Генерал Топтыгин»), и словно бы само заучивало себя в нас. В юности — отчасти из-за обязательности в советской школе — воспринимал Некрасова как классика, несколько отстраненно. Но вообще ведь не было школьного произведения, которое бы иронически не переиначивалось, Некрасов был здесь не исключением, но, несмотря на все подсмеивания и демонстрируемое внешнее неприятие его некоторыми моими приятелями, некрасовские строки звучали во мне всегда.
3. Какие Ваши любимые произведения, строфы (строки) Некрасова? Чем Вам близка или не близка его поэзия?
В основном все хрестоматийные стихотворения и поэмы. Больше помнятся все же отдельные строки, причем некоторые — «без слов», а как музыкальное движение, промельк, например, из поэмы «Саша». Самые разные его стихи всплывают: «В полном разгаре страда деревенская…», «В столицах шум, гремят витии…», «Назови мне такую обитель…», или из «Калистрата», или «Небо, ельник и песок…». Строфа из «Тишины» «Все рожь кругом, как степь живая,/ Ни замков, ни морей, ни гор…/ Спасибо, сторона родная,/ За твой врачующий простор» помнится, потому что была записана на стене читального зала прежней некрасовской библиотеки (на Бронной), где я провел многие дни.
Близка глубоким напевом — тем, что само ложится на «внутреннюю музыку». Не близка (хотя все же и близка одновременно) многообилием строк (что связано с «балладным складом» поэта) и риторическими длиннотами.
4. Как Вы оцениваете влияние Некрасова на последующую русскую литературу? Повлиял ли он на Вашу литературную работу?
Воздействие его было, безусловно, ощутимым и даже по контрасту, — некоторые литераторы, вероятно, используя импульс неприятия, пытались «оттолкнуться» от его опыта, чтобы писать по-другому. Не соглашаясь с мандельштамовским определением «молотка и гвоздей Некрасова» (хотя ясно, в какой ситуации об этом было сказано), можно отметить, что в самой полемичности отношения к некрасовской поэзии — указание на ее несомненное живое присутствие. Но мне интереснее обнаруживать неявное влияние. Первая строфа «Современной оды» Некрасова: «Украшают тебя добродетели/ До которых другим далеко,/ И — беру небеса во свидетели —/ Уважаю тебя глубоко…». Первая строфа одного из сильнейших произведений Мандельштама (тоже «торжественного», «одического» свойства) — «Стихов о неизвестном солдате»: «Этот воздух пусть будет свидетелем,/ Дальнобойное сердце его,/ И в землянках всеядный и деятельный,/ Океан без окна — вещество». Не говоря уж о близости соответственно третьей и первой строк, тот же анапестический ритм, перекликающиеся рифмы — дактилические (или гипердактилические) в нечетных строках и мужские рифмы на «о» в четных. Важно также, что во втором стихе там и там является «даль». (Кажется, Г. Левинтон упоминал о строке «И — беру небеса во свидетели» в данном контексте, но надо сопоставлять строфы целиком, с множеством признаков, говорящих о реминисцентности, совершенно, по-видимому, скрытой от Мандельштама.)
Воздействие Некрасова на мои стихотворные опыты было сильным, но в самом начале поисков, и поэтому его сложно выделить специально.
5. Был ли Некрасов «рыцарем на час», говоря его же словами, или истинным поэтом? По крайнем мере, как отвечает на это современность — в лице своих виднейших представителей? (Вопрос из анкеты «Отжил ли Некрасов?» газеты «Новости дня» 1902 года.)
Не знаю, что думает «современность», но мне кажется, что Некрасов — истинный поэт, хотя, допустим, время его журнала «Современник» давно ушло, т.е. его стихи отнюдь не только в прошлом.
6. Одно время Корней Чуковский считал болезненной склонность Некрасова к изображению «мрачных» явлений жизни. Баратынский величал скорбь — животворной. Как Вы относитесь к этим эпитетам? (Вопрос из анкеты Библиотеки имени Н.А. Некрасова 1986 года.)
Поэт способен ощущать, чувствовать болевые средоточия мира, — кто-то в большей степени замкнут на себе, Некрасов оглядывался и по сторонам.
7. Для Вас Некрасов только поэт или еще и общественный деятель? Какого Вы мнения о народолюбии, которое он проповедовал?
Я не понимал моих друзей, когда они говорили о «лицемерии» Некрасова. Все его темы (и гражданские тоже) кажутся искренними. Что подтверждается интонациями и звучанием его стихов. Если бы это было поверхностно, то со временем исчезло бы, а это не так. Персонажи его поэмы «Современники» уже неизвестны, но ситуации узнаваемы, и стихотворные формулы оттуда, вроде «бывали хуже времена, но не было подлей», стали повторяющимися афоризмами, так что его «общественная деятельность» и глагольность неразрывны.
8. Отжила ли поэзия Некрасова для современного читателя или она по-прежнему способна воздействовать на его чувства, мысли и поступки?
Способна, хотя это воздействие не всегда осознается.
9. Каков Ваш прогноз относительно бытования некрасовского наследия в XXI веке?
Некрасовское наследие — в самом строе русской речи, и не только поэтической, поэтому такая основа останется.
10. Кому на Руси жить хорошо?
Вспоминается давний каламбур: «Коммуна Руси, жить хорошо?» Если серьезно: сейчас надо правильно задать соответствующий вопрос. «Прямые вопросы» вроде некрасовского или герценовского «кто виноват?» не кажутся уже вполне адекватными, другое дело, как точно поставить такой вопрос.
