1. Перечитываете ли Вы стихи Некрасова?
Редко, но всегда с удовольствием.
2. Можете ли сказать «Мой Некрасов»? Каков он в отличие, скажем, от «нашего» или даже «ихнего»?
Наверное, могу. Может быть, он значительно меньше и уже общепринятого, «нашего», но мне дорог его неповторимый, несмотря на тьму эпигонов, поэтический голос, богато окрашенный.
3. Многое мучило Некрасова при жизни. Что, на Ваш взгляд, не дает ему покоя на его нынешнем пьедестале? Или он счастлив, наконец?
Можно ли говорить о каком-либо литературном счастье в среде потомков? Счастлив ли Пушкин? Ведь имя его давно и настойчиво «на слуху». Не есть ли это причина поверхностного и заемного, не индивидуального, познания.
4. Достоевский называл Некрасова загадочным человеком. Существует ли для Вас загадка или тайна Некрасова?
Да, конечно. При малейшем обнажении тайны обжигает ее неизведанность, глубина, многовариантность разгадки и живой четырехмерный мир большого поэта.
5. Одно время Корней Чуковский считал болезненной склонность Некрасова к изображению «мрачных» явлений жизни. Баратынский величал скорбь — животворной. Как Вы относитесь к этим эпитетам?
При всей авторитетности говорящих не могу считать эти эпитеты ключом к этой разгадке. Названное одним словом явление кажется плоским. Это склад души творца.
6. Как Вы понимаете некрасовскую традицию? Существовала ли таковая... до Некрасова? В чем и в ком явлена она сегодня? Что может быть с ней завтра?
Существовала. Существует. Будет существовать. Пока живы творческие личности, воспринимающие остро социальную боль, боль и проблемы народной массы.
7. «...Иль нет людей, идущих дальше фразы?»
8. Посылаем Вам ответы известных писателей на анкету Корнея Чуковского. Не располагает ли Вас этот материал — шестидесятилетней давности — к каким-либо размышлениям и заметкам в дополнение к сегодняшней нашей анкете?
Располагает к более внимательному и объективному изучению Некрасова и соблазну посмотреть на творчество Гумилева, Блока, Ахматовой через призму некрасовской поэзии. Поводом к размышлению о непопулярности (досадной) ее у сегодняшнего интеллектуального читателя (и писателя).
